Письма к морю
Мария Маркова

Никогда я не видела моря,
но оно у меня за спиной
выгибает плавник ледяной
и растёт из воздушного сора.
Птичья смерть – оборваться в него,
словно крылья с утра отказали.
Я стою на приморском вокзале,
я не слышу уже ничего,
кроме моря. А море поёт,
и рапаны пустые выносит.
В сонный сумрак прозрачные осы,
а не рыбы, из синих пустот
вылетают и жалят в сердца.
Лишь руками зажать это жало.
Ночью я это море держала
в кулаке, как осу, у лица.
Море снилось мне, точно стена
рассекала пространство на части,
и в китовой зевающей пасти
плыл Иона в объятиях сна.
Море чудилось мне за углом,
и когда я бежала послушать,
как шумит оно, мёртвые души
выходили навстречу с веслом
и из рваных карманов своих
высыпали песчаные зёрна.
Море плакало, словно валторна,
и врастало в мой плачущий стих.
Мы с ним были почти заодно.
Море улочкой узкой сочилось.
Я его потихоньку учила
наизусть, открывая окно.
А когда оно билось в тоске
об оконные хрупкие рамы,
я бежала от моря дворами
к городской обмелевшей реке.
Я стояла потом на мосту
и смотрела, как плавают утки
в этом мутном речном промежутке
на ладони у всех, на свету.

А зимой я писала ему
беспокойные белые письма…

«Здравствуй, море. Хореф, адони.
Я проснулась и вспомнила, как ты,
разложив капитанские карты,
говорило во тьме про огни.
Южный крест и звезда из ковша
вместо лампочек ярко горели
и садился кораблик на мели,
словно чья-то слепая душа.
Если ты прибираешь тела
утонувших, возьми меня тоже.
У меня чешуя вместо кожи
и внутри – голубая игла.
Это жало осиное там
тускло светится, колет и колет.
Я не чувствую страха и боли.
Я тебе своё сердце отдам…»

«Здравствуй море. Темно за окном.
Только свет ночника и закладка
там, где Хэмом описана схватка
с крупной рыбой. Мой маленький дом
в темноте, как затопленный трюм,
и плывут, искажаясь, предметы.
Я пишу тебе, море, об этом
оттого, что другого на ум
не приходит. Боюсь темноты.
Всё мне кажется, тут-то и схватят
её мягкие лапы из ваты
и прогорклой вонючей воды.
Ты мерещишься мне иногда.
Но об этом я, верно, писала.
Та оса, что оставила жало,
по ночам залетает сюда
и гудит надо мной. Это ты
прикасаешься нежно и остро,
и плывёт удивительный остров
под покровом ночной темноты…»

«Море, море… Ну, здравствуй. Зимой
всё мне видится смутным и мелким,
словно ты уместилось в тарелке.
Я вот, только вернулась домой
и ещё не успела забыть,
как свернулась вода, индевея.
В старом парке, на белой аллее
я стояла в снегу. Верно, жить
мне у моря совсем не дано.
Только в этой провинции странной.
Здесь течение вод постоянно.
Неизменно я вижу в окно
те же крыши. Соседи живут
в муравейнике шумном и тесном.
Я с ногами залезла на кресло
и пишу. Только пара минут,
а потом мне пора убегать
по делам. Допишу на неделе.
Говорят, что начнутся метели
(и подумала сразу: цинга…)…»

«Я тебе не могу не писать.
Эти письма, как тайные мысли.
Если верить в приметы и числа,
то над миром горят небеса,
и спускаются ангелы пить
из меня твою горькую воду…»

«…если ветер изменит погоду,
то придётся весь вечер мне пить
в одиночестве полном и частном.
У меня оставался коньяк.
Ты подай мне какой-нибудь знак.
Море, море, не будь безучастно…
Мне опять собеседника нет.
Только ветер шумит над мансардой,
и скрипит тяжело и надсадно
ему старая липа в ответ.
Эти зимы сухие, как сук,
что успел умереть многократно.
Забери поскорее обратно
эту белую злую осу.
Я хочу засыпать в пустоте
и под снегом. Не стой надо мною
угрожающей белой волною,
как холодная зимняя тень…»

«Здравствуй. Время идёт не спеша.
Я хотела в Архангельск сорваться,
чтобы ближе к тебе. Мои пальцы
солоны, и болеет душа.
У меня – только ты. Нищета
постигает лишь тех, у кого ты,
верно, отнято. Больше свободы
мне нужна твоя злая вода.
Больше воздуха, больше любви,
если есть это слово в природе.
Иногда я вхожу в твою воду,
и ты шепчешь: ложись и плыви…
Это сон, вероятно, и в нём
доля правды и вымысел некий.
Только местные мутные реки
мне не снятся…»

«…сегодня мой дом
оторвался и просто поплыл,
словно лодочка, мелкая щепка.
Я сушила бумаги на скрепках
и крутила старинный винил.
Элла пела с Армстронгом. Тогда
мне хотелось бежать и кружиться.
Тонких ижиц горячие лица
всё тонули в тебе без следа.
А потом я уснула в воде,
и плыла за растаявшим домом,
и кивала лениво знакомым,
и проснулась – неведомо где…»

…и сейчас я войду в эту тьму
и в прозрачную щёку морскую
я тебя навсегда поцелую,
я тебя навсегда обниму…

© Copyright: Мария Маркова, 2008